О книге
Эта книжка напечатана в рамках издательской программы V–A–C Press — первая в серии, заявленной как феминистская. В двух словах «Женский пол» — книга о радикальной гендерной теории, провозглашающей, что «все люди — женского пола и всем от этого тошно».
Я решила, что для оформления нужна базовая антиква, которая будет проходить сквозь всю серию, и выбрала в качестве такой Caslon 540. Второй же шрифт, в пару к этой антикве, должен взаимодействовать с содержанием, не должен быть нейтральным. В данном случае этим шрифтом стал Archaism — его суперагрессивное начертание вторит интонации цитат из пьесы Валери Соланс, ставших названиями глав в книге. Скорее всего, следующие издания в серии будут совершенно иными по характеру, поэтому я планирую использовать разные гарнитуры. Но это не точно! В этой серии не будет единого макета, только оформление некоторых элементов будет повторяться. Например, у всех книжек будет открытый цветной корешок и Caslon 540 для основного набора. С форматом, типографикой на обложке и всем остальным может происходить что угодно. Мне хотелось избежать традиционного гендерного разделения на розовый и голубой цвет в оформлении, но остаться в рамках противопоставления двух красок. Так появились синий цвет и кровавый красный градиент у корешка, возникший как метафора травматичности гендерного перехода — в том числе хирургического вмешательства.
Об Archaism
Честно говоря, с Archaism вышла немного смешная и нелепая история. Изначально я хотела взять шрифт, сделанный женщиной, — логичный ход для феминистской серии, но не нашла подходящего. Выбор, увы, небольшой. Тогда я подумала о Transgender Grotesk из коллекции type.today — тоже очевидная связь, ведь книга посвящена вопросам гендера. К сожалению, он тоже не встал в макет. Тогда я обратила внимание на шрифт с названием Anarchism — какое прекрасное имя для шрифта, подумала я! И только во время презентации макета издательскому отделу я увидела, что шрифт называется немного иначе, — не особенно расстроилась и решила продолжить работу с ним.
Почему именно он? Автор шрифта, Никита Канарёв, рассказывает в своём интервью, как увидел в маршрутке объявление с непропорционально растянутым на весь лист шрифтом — из этого выросла практичная разноширинная гарнитура. Меня поразила мысль о том, что в его работе искажённый шрифт стал полноценным начертанием. Как будто произошла легитимизация искажения. Поэтому я использую экстремально сжатое начертание, и, мне кажется, оно правильно резонирует с интонацией радикальной гендерной теории. В этом начертании есть бескомпромиссность и нет заигрывания. Это именно то, что нужно для книги про феминизм. Нередко мне попадались русские издания, посвящённые этой проблематике, оформленные розовым цветом и нарядными шрифтами, — мне кажется, что это как раз те стереотипы, против которых выступают сами авторы. Было ощущение, что нужна, напротив, грубая типографика. В Archaism грубость проявляется в обратном контрасте и в некоей нетрадиционной форме, источник которых — функция. Когда мы видим подобные искажения в объявлениях в транспорте, никто не задумывается, что происходит с буквами, их просто поставили в размер листа и всё — чистая практичность. И конечно, такой шрифт отлично работает на контрасте с антиквой, потому что она-то как раз традиционная. Ещё удобно, что Archaism прямоугольный. В общем, он очень органично встал.
О социальном в типографике
Не для каждого проекта я изучаю вопрос происхождения или названия шрифта, но для этой книги казалось важным подойти к выбору более осознанно. Меня занимают феномены искажения, в том числе в шрифтовой области: как, почему так происходит? Лично для себя нынешний тренд на искажённые шрифты, это стремление к безобразному, я интерпретирую как некий эмансипирующий жест. Мне понятно удовольствие от применения безобразно сжатого или растянутого шрифта, и я пытаюсь рассматривать это с социальной точки зрения. Возможно, импульс разрушить классическую гарнитуру возникает там, где нужно освободить место для новой эпохи в шрифтовом дизайне. Типографика должна отражать реальность, для этого нужно искать новый язык. Реальность совсем не такая причёсанная, как шрифты, которые принято использовать в России. Я надеюсь, что сейчас происходит сдвиг в обществе — против всевозможных шеймингов, блеймингов. Думаю, закладка tomorrow на type.today тоже отражает этот процесс — появляются новые странные шрифты. Мы видим потребность в «некрасивых» шрифтах, и даже в идеально отрисованных классических гарнитурах хочется рассматривать их неидеальность. А вообще, сегодня уже невозможно говорить об «уродливых» шрифтах — не «уродливый», а не на своём месте. Для меня это созвучно той мысли, что нет каких-то неправильных людей, есть разные люди. Своего рода социально ответственный подход к выбору шрифта — было бы классно и уместно применять его шире.
О выборе шрифтов
Не могу сказать, что внимательно слежу за трендами в типографике и выходом новых шрифтов. Когда приходит заказ, я визуализирую в голове, что мне нужно, и отталкиваюсь от этого, а не просто смотрю на картинки и думаю «ну вот вроде бы красивый шрифт». Хотя и так тоже бывает — видишь какой-то шрифт и уже не терпится его применить. Мне кажется, для дизайнера гораздо полезнее просто смотреть по сторонам. Часто ступоры в работе разрешаются обычной прогулкой. Вдруг замечаешь на улице выпавший из мусорки носок, а он именно того цвета, который ты никак не мог выдумать. Или палочка может упасть под ноги и ты думаешь: «О, это как раз та форма! Вот такой формы мне нужен шрифт». Кроме того, в России прекрасная, просто дикая типографика вокруг, целый пласт для вдохновения. Я не рисую шрифты сама. Единственный я сделала, когда училась у Тарбеева, — вышло очень посредственно, мне точно не стоит рисовать шрифты. Но благодаря этому опыту я поняла, как шрифт работает, — и это ценная информация. Думаю, всем вовлечённым в типографику стоит пройти хотя бы микрокурс по шрифтовому дизайну — не для того, чтобы начать рисовать шрифты, а чтобы просто понять, как они устроены.